На десятой планете - Страница 27

Таня обернулась и, потеряв равновесие, чуть не упала.

— Ты что? — тут же услышала она по радио встревоженный голос Медведева.

— Ничего, Виктор. Я так. Оступилась. Не обращай внимания…

Тем временем Дубравин и Хачатуров держали путь к руинам, видневшимся вдали. Через четверть часа они вышли к небольшим курганам. Поднялись на один из них,

— Смотри-ка! Что это? — вдруг крикнул Хачатуров.

Впереди лежали развалины каких-то сооружений. Едва приподнимаясь над поверхностью, торчали остатки каменных столбов, напоминая пни горелого леса. Космонавты в недоумении остановились.

— Уж не город ли здесь был! Но все так разрушено, что даже невозможно представить архитектуру зданий и как город выглядел.

— Похоже, что ты прав.

— Однако! — Дубравин развел руками. — Не могу взять в толк, что же здесь произошло? Землетрясение, огненный смерч? Думай, что хочешь. И ни одного живого существа. А ну-ка, пойдем туда.

— Ты забываешь о предосторожности.

— Ничего, Армен! По всему видно — мы здесь одни.

Космонавты направились к развалинам. Лавируя, они осторожно ходили между обломками камней и каких-то металлических конструкций.

— Должно быть, эти фаэты вовсе неглупы. Наличие железа в строениях свидетельствует о развитии культуры, техники, — продолжал делиться своими впечатлениями Дубравин.

— Давай займемся раскопками, — предложил Хачатуров.

— Нет. Лучше для начала побродим.

Вскоре космонавты наткнулись на остатки разрушенной башни с обломком лестницы. Дубравин поднялся по ней на несколько ступенек. По величине ступеней можно судить, что фаэты не великаны, но и не пигмеи. Скорее их рост приближается к росту невысоких людей.

— Уж не скажешь ли, что и передвигались они на двух ногах?

— Все возможно. Не будь скептиком, Армен.

Дубравин начал подниматься по ступенькам выше.

— Остановись! — предостерегающе крикнул Хачатуров. Но было поздно. Лестница обрушилась, увлекая за собой Дубравина.

Армен поспешил на помощь другу и помог ему встать. Все обошлось благополучно. Дубравин остался цел и невредим. Он только недовольно ворчал, стряхивая со скафандра черноватую пыль.

Походив еще немного по развалинам, космонавты вышли к сухому руслу реки. От реки в долину тянулись широкие канавы с остатками разорванных труб. Их было много. Канавы уходили к скважине, напоминающей гигантскую воронку. Кругом чернели глыбы уродливо сплавившегося металла.

Молча осмотрев всю эту площадь, космонавты еще раз обошли полузасыпанную воронку. Они терялись в догадках, что за сооружение могло стоять здесь.

— Не шахта ли? — неуверенно произнес Хачатуров. — Шахта — котел! — воскликнул он тут же, осененный мелькнувшей у него мыслью.

— Откровенно говоря, никогда не слышал про подобные шахты.

— Такие сооружения могут служить для использования внутрипланетного тепла. Строится глубокая шахта. На дно ее опускаются котлы, змеевики, в которых вода превращается в пар высокого давления. Его можно употребить для отопления городов или для переработки в электроэнергию.

— Вряд ли это возможно, — возразил с сомнением Дубравин.

— Не веришь? — загорячился Хачатуров, отстаивая свою гипотезу. — Чему не веришь? Что здесь могла быть подобная шахта-котел? Что жители использовали тепло горячего ядра своей планеты? А вспомни, какое огромное количество горячей воды и пара выбрасывают у нас на Земле гейзеры. Разве мы используем их тепло? О, просто мы слишком богаты пока поверхностным теплом. Нет, уж тут извини! По виду каналов, идущих от реки к воронке, обилию глыб металла, отсутствию вокруг выброшенной породы я уверен, что тут была энергетическая база в виде шахты-котла. Еще таких две-три находки, и можно будет утверждать, что жители Цереры достигли-таки внушительных успехов в развитии техники.

— Делать выводы еще рано. А сейчас нам надо возвращаться. Опаздывать мы не можем. Еще неизвестно, что несет здесь с собой космическая ночь.

Нагруженные образцами минералов местных пород, которые Дубравин собирал по пути, космонавты добрались до корабля перед наступлением темноты.

— Всю свою силу потерял за один день, — жаловался Хачатуров, с трудом стаскивая с себя скафандр.

— А я, думаешь, нет? Устал, еще и как. Просто-напросто за время перелета мы отвыкли от физической работы, — объяснил Дубравин.

— Уж если говорить, кто больше работал, так это я, — вступила в разговор Ярова. — Целый день пыталась связаться с фаэтами. Перепробовала все волны и диапазоны, но тщетно.

Аварийный лаз был открыт, и теперь космонавты могли перебираться из одной ракеты в другую.

— А я, пока вас не было, возился с танкеткой, — сказал Кулько.

Остававшиеся на корабле как бы отчитывались перед товарищами в сделанном ими за день.

— Отремонтировать ее можно, но на это уйдет не один день.

— Придется, Армен, нам гулять на своих двоих. Надежнейший транспорт! — Дубравин похлопал себя по ногам. — Завтра направимся в горы, а потом и к пропастям, в обрывах которых, кажется, открываются оголенные недра планеты.

— Главное — надо искать фаэтов, — напомнил Хачатуров.

— Вот чудной! Для этого и пойдем в горы. А остальные товарищи вернулись? — поинтересовался Дубравин у Яровой.

— Здесь уже. Отдыхают. Но они не обнаружили ничего примечательного. Вы удачливее, — Ярова, метнула быстрый взгляд на Дубравина.

— Очень лестная характеристика. Как, Армен?

— Поблагодарим на добром слове да пойдем на покой. Завтра рано вставать. День здесь маленький, а ночь совсем короткая. Каких-то пять-шесть часов. Не успеешь лечь, как придется подниматься, — устало ответил Хачатуров, вспомнив, что сутки на Церере вдвое короче земных.